Неточные совпадения
Самгин высоко поднял его и швырнул прочь,
на землю, — он разбился
на куски, и тотчас вокруг Самгина размножились
десятки фигур, совершенно подобных ему; они окружили его, стремительно побежали вместе с ним, и хотя все были невесомы, проницаемы, как тени, но страшно теснили его, толкали, сбивая с дороги, гнали вперед, — их становилось все больше, все они были горячие, и Самгин задыхался в их безмолвной, бесшумной толпе.
И Кузьма перебросил
на левое плечо салфетку, взял вилку и ножик, подвинул к себе расстегай, взмахнул пухлыми белыми руками, как голубь крыльями, моментально и беззвучно обратил рядом быстрых взмахов расстегай в
десятки узких ломтиков, разбегавшихся от цельного
куска серой налимьей печенки
на середине к толстым зарумяненным краям пирога.
Я, разумеется, охотно согласился: наплавки передвинули повыше, так что они уже не стояли, а лежали
на воде, червяков насадили покрупнее, а Евсеич навздевал их даже
десяток на свой крючок,
на третью же удочку насадил он
кусок умятого хлеба, почти в орех величиною.
Он вынул из холщового мешка хлеб,
десяток красных помидоров,
кусок бессарабского сыра «брынзы» и бутылку с прованским маслом. Соль была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху хлеба
на три неровные части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо есть), другую, поменьше, оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
— А главное, — подхватил капитан, молчавший всё время, — вот что, Владимир Семеныч: — вы представьте себе, что человек, как я, например, служит 20-ть лет
на 200 рублях жалованья в нужде постоянной: так не дать ему хоть за его службу
кусок хлеба под старость нажить, когда комисьонеры в неделю
десятки тысяч наживают!
Обыскали мертвого, но ничего свидетельствующего о личности не нашли: кожаный потертый портсигар с одной сломанной папиросой, старую, порванную
на сгибах карту уезда и
кусок бинта для перевязки — может быть, и Жегулев, а может, и не он. В
десятке шагов от землянки набрели
на золотые, старые с репетицией часы, но выбросил ли их этот или, убегая, обронил другой, более настоящий Сашка Жегулев, решить не могли.
Впрочем, еще раз она появилась. В руках у нее был сверток — два фунта масла и два
десятка яиц. И после страшного боя я ни масла, ни яиц не взял. И очень этим гордился, вследствие юности. Но впоследствии, когда мне приходилось голодать в революционные годы, не раз вспоминал лампу-«молнию», черные глаза и золотой
кусок масла с вдавлинами от пальцев, с проступившей
на нем росой.
Полез сперва-наперво
на дерево и нарвал генералам по
десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два
куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже
на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?»